Создать эликсир бессмертия было, как известно, желанной целью всех алхимиков всех времен и народов. Но Иван Васильевич ничего не знал ни об алхимиках, ни об их благородных, но не увенчавшихся успехом, попытках создать желанный эликсир.
Дома у Ивана Васильевича всегда был беспорядок: носки валялись где попало, простыня не менялась годами, мешки с мусором лежали по углам, пустые бутылки стояли плотными батареями вдоль стен, а пол мылся два раза в год: перед днем рожденья и новым годом. Остальное, думаю, каждый читатель может представить себе сам, и не имеет смысла мне размусоливать на пяти страницах один лишь очевидный факт: дома у Ивана был настоящий срач. Впрочем, не только очевидный: любой человек, даже страдающий насморком, с завязанными глазами, немного приоткрыв дверь его квартиры, мог почувствовать это на запах.
Одевался хозяин этой квартирки также, не по последнему слову моды. И даже не по предпоследнему. Одевался он по словам давно отзвучавшим, брошенным на ветер, и всеми уже позабытым.
Жены у Ивана не было, и эта нехватка человеческого тепла роковым образом сказалась на его поведении. Кого только не пытался затащить он к себе в постель: высоких, низких, толстых, и даже худых. Но почти всегда это заканчивалось неудачей: дело не доходило не то что до постели, а останавливалось сразу при попытке знакомства. Дамы отчего-то шарахались в сторону сразу, как только грязная тяжелая мужская рука неожиданно ложилась им на плече, и сзади слышался хриплый пропитый и настолько же мужской, как и рука, голос: «Хороша стерва! У ресторан хош?».
Да. Иван Васильевич был несчастен. У него не было ни одного близкого человека, с которым бы он мог от всей души поговорить и поделиться своими маленькими радостями и горестями. Ему некому было рассказать, как однажды он решил покончить жизнь самоубийством, и о том, как у него ничего с этим не вышло; о том, как он решил убить президента, но и с этим у него, увы, ничего не получилось; о том, что он даже поймал однажды собаку, но и с ней у него ничего не получилось.
На лице у Ивана, кроме следов от чрезмерного употребления алкоголя и синяков, лежал отпечаток глубочайшей печали. Однажды один знакомый и, по совместительству, выпивающий с Иваном каждый вечер бутылочку-другую крепкого русского напитка, товарищ, нашел на улице кошелек, в котором было целых пять тысяч рублей. С тех пор Иван Васильевич был до глубины души обижен на этот несовершенный мир, по той причине, что эти деньги нашел не он. «Подлую шутку сыграла со мной судьба», - говорил он иногда своей воображаемой собеседнице, выпивая на кухне один. Порой эта собеседница приходила к нему, и на следующее за этим похмельное утро Иван Васильевич с удивлением обнаруживал, что в очередной раз пролил себе на штаны кефир.
Одно тешило исстрадавшуюся его душу: все знакомые уважительно и ласково называли его «Владимрыч». «Пошли, Владимрыч, водку пить!», «Владимрыч, давай по беленькой!», - с упоением вспоминал он иногда, сидя на автобусной остановке, и ловя на себе взгляды прохожих. Прохожие смотрели по-разному: кто надменно и с презрением, а кто с тупой жалостью, как на бездомную собаку. В такие моменты для него особенно важно было вспомнить, что кто-то относится к нему с уважением.
Как только не пытался Владимрыч достать побольше денег: и так, и сяк, - а все ни как не получалось.
Так и жил он кое-как. А все же жил.
А потом взял, да и умер.
И даже Ленин не знает, причем тут эликсир бессмертия.

1. Сработаемся
2. Вечный сон
3. В замочную скважину
4. Сказка
5. А зомби здесь тихие...
6. Маузер товарища Гренделя
7. Бредогенератор
8. Братья Обоевы
9. Письмо
10. Алексеус включает радио
11. Глаз Шишдули
12. Владимирыч и элексир бессмертия
13. Ещё немного белого?
14. Рассказ о меценатах Слоновых, их роде, истории и делах.